Литературовед ТюмГУ рассказал о Пришвине и Франциске Ассизском

Статья «Природа вся персональна»: Франциск Ассизский в онтологии Михаила Пришвина" литературоведа Александра Медведева вышла в журнале Quaestio Rossica.

В статье говорится, что в текстах Пришвина выявляются прямые и скрытые отсылки к образу св. Франциска Ассизского и францисканским текстам («Гимн Брата Солнца», «Первое житие» Фомы Челанского, «Цветочки св. Франциска»).

Ученый установил, что францисканские тексты становятся для Пришвина источником непосредственного, онтологического (онтология — философское учение об общих категориях и закономерностях бытия) и персоналистического переживания мира как прекрасной и чудесной целостности, в которой рождается райская гармония человека и всего творения.

Чувство жалости к природе в житиях св. Франциска становится одним из творческих импульсов таких произведений Пришвина, как «Жень-Шень» (1933) и «Золотой Рог» (1934).

Францисканское переживание природы в ее живой реальности и персоналистической уникальности (природа как субъект, а не объект) — один из важнейших источников «родственного внимания», главного онтологического и жизнетворческого принципа Пришвина.

Писатель полемизирует с противоположным францисканству — с утилитарным, объектным отношением к природе в советской практике, в которой живая, онтологическая и персональная реальность природы воспринимается как объект и подменяется «патриотической» и утилитарной идеологией.

В 1940-е гг. Пришвин возвращается к культурному мифу о св. Франциске как ренессансной личности, сложившемуся в русском религиозно-философском Ренессансе рубежа ХIХ-ХХ вв. В этом контексте св. Франциск своим приятием и оправданием мира как Божьего творения преодолевает средневековый аскетический дуализм (материя как зло, разрыв плоти и духа) и выражает гуманистические ценности (персонализм и онтологизм), тем самым соединяя Бога и мир, христианство и природу, христианство и культуру.

Св. Франциск становится одним из ключевых источников пришвинской концепции целостности бытия (единства земного и небесного, плоти и духа). Со св. Франциском Пришвина сближает чувство радости, которая переживается писателем как сущностная основа бытия.

Образ св. Франциска становится не только литературным, но и экзистенциальным (экзистенциализм — философия, согласно которой люди обладают свободной волей и сами определяют свою судьбу), онтологическим и жизнетворческим ответом писателя на вызовы времени.

Подводя итог своей жизни, Пришвин определяет свою жизнетворческую стратегию и миссию в трагическом ХХ в. в духе св. Франциска — «жизнь есть счастье».

Источник:

Управление стратегических коммуникаций ТюмГУ